Прошедший единый день голосования показал, как изменился подход партий к борьбе за власть. Рассуждает Кирилл Шулика, Rosbalt.ru
Единый день голосования в России уже по традиции растянулся на три дня. Ковид сильно поменял нашу жизнь, в том числе ввел в практику многодневные выборы.
Собственно, во многом эта процедура похожа на ту, что есть в Белоруссии. Там голосование на выборах президента, за которым я наблюдал в 2015 году, продолжалось около недели, но при этом основная масса избирателей пришла к урнам для голосования в воскресенье, потому что на избирательных участках в тот день были праздники и концерты. Причем многолюдно было и в столице, и в провинции, и это несмотря на то, что исход выборов был ясен еще за несколько лет до дня голосования. Один белорусский наблюдатель в Минске рассказал мне, что выборы могли быть и вовсе безальтернативными, но президент Александр Лукашенко никогда не голосует сам за себя, а, значит, нужно дать ему возможность отметить в бюллетене кого-то другого.
И, похоже, это не байка. Опять же, как объясняли мне местные политологи, на выборах президента зарегистрироваться даже проще, чем принять участие в местных или парламентских кампаниях. При этом в Белоруссии формально есть оппозиционные партии. Иногда им даже достается одно-два кресла в каким-нибудь местном совете или даже республиканском парламенте. Но их главная цель — не пустить в свои ряды, а тем более на выборы, тех, кого не надо. Вот еще и поэтому регистрация на выборах президента для оппозиционных политиков в Белоруссии иногда становится проще.
В России же в этом году в единый день голосования, на мой взгляд, была всего одна интрига — в Братске Иркутской области, где выбирали мэра. Она как раз весьма показательна и может стать иллюстрацией процессов на нашей политической поляне. Действующий мэр Сергей Серебренников, шедший при поддержке губернатора Игоря Кобзева, проиграл главе Братского района Александру Дубровину, которого поддержал выдвинутый Кобзевым сенатор Андрей Чернышев. Победитель перед выборами вышел из «Единой России», чтобы зарегистрироваться как самовыдвиженец, но после победы вступил обратно, чтобы заявить, что все равно выиграла партия власти.
Собственно, больше никаких неожиданностей не случилось, причем даже на муниципальном уровне, где еще недавно наблюдалась политическая борьба, а местами даже формировалось оппозиционное большинство в муниципальных советах.
Кто-то говорит, что это, мол, «договорняк», но причина не в этом. Да, те же коммунисты в Москве, например, отказались от идеи выдвинуть против Родиона Газманова, который баллотировался от «Единой России», действующего депутата от округа Екатерину Енгалычеву, зато у них не было реальной конкуренции со стороны партии в власти сразу в трех других округах.
Да и в целом список коммунистов на выборах в Мосгордуму выглядел очень слабым, я бы сказал, беззубым. Но даже его фигуранты смогли навязать борьбу в ряде округов, о чем после выборов рассказывал лидер КПРФ Геннадий Зюганов. Кстати, его внук как раз избрался в столичный парламент, опередив кандидата, поддержанного ЕР. Однако Компартия своим соратникам так и не выделила достаточно денег на избирательную кампанию, так что в результате большинство из них просто числилось в бюллетенях. Дошло до того, что часть кандидатов от КПРФ отказалась платить из своего кармана по 5 тыс. рублей за изготовление агитационного ролика. Неудивительно, что по сравнению с выборами 2019 года коммунисты потеряли в Мосгордуме сразу десять мандатов — теперь у этой партии в столичном парламенте осталось всего три депутата.
Хотя это все равно на одного больше, чем у ЛДПР, которая вообще не выиграла ни одного округа. Во фракцию либерал-демократов перейдут двое самовыдвиженцев — сотрудница избирательного штаба лидера ЛДПР Леонида Слуцкого на выборах президента Мария Воропаева и топ-менеджер РЖД Петр Потапов.
Примерно такая же ситуация сложилась и в Подмосковье, где выбирали муниципальных депутатов. Ни одна партия, включая КПРФ, не смогла там собрать нужное количество народных избранников, чтобы преодолеть муниципальный фильтр на выборах губернатора. Однако, похоже, что рекорд падения установила «Справедливая Россия» в Санкт-Петербурге, где у нее было 108 муниципальных депутатов, а осталось всего 12.
В крупных городах, где на выборах часто существовала интрига, теперь ее нет не только из-за нежелания оппозиции бороться за голоса в обмен на привилегии, но и вследствие изменения системы голосования. В Москве, например, оно почти полностью стало электронным. «Бумагой» проголосовало всего 142 тыс. из 3 млн участников выборов. Остальные либо воспользовались гаджетом, не выходя из дома, либо пришли на участок и проголосовали через терминал.
Можно сколько угодно спорить о прозрачности электронного голосования, но не менее важно обратить внимание и на другое. Вы замечали, что ранее явка на выборах в крупных городах была ниже, чем в средних и малых? В частности, на выборах в Мосгордуму в 2019 году, она составила всего 20%, несмотря на все усилия несистемной оппозиции. На сей раз интриги было существенно меньше, а людей проголосовало вдвое больше — 40%.
Все разговоры, что «никто не голосовал и все нарисовали», не имеют зримых доказательств, а вот то, что из условных Кузьминок теперь не надо ехать на участок в условное Медведково — факт. Экстерриториальное голосование существенно поменяло политическую картину. Раньше только сильно вовлеченный в политику человек мог поехать на выборы в выходной через всю Москву, а теперь вовсе необязательно жить по месту регистрации, чтобы бюллетень по нужному округу был доступен в течение пары минут. В свою очередь, тот самый вовлеченный избиратель, наоборот, зачастую остался дома, ибо ему неинтересно, когда нет интриги.
В Москве серьезного разрыва в предпочтениях между участниками электронного и бумажного голосования практически не было. Исключением стал один из округов в центре города, где Александр Даванков из «Новых людей» по бумаге проиграл кандидату от ЕР Елене Самышиной, но за счет преимущества в электронном голосовании стал депутатом. То есть электронное голосование партии власти помогает не всегда.
Все эти расклады особенно интересны перед выборами в Госдуму, которые состоятся в 2026 году. Некоторые политологи считают, что они могут пройти полностью по мажоритарной системе, то есть только по округам, потому что власть научилась эти выборы уверенно выигрывать. Однако, замечу, что в этом году ни на одних выборах и по партийным спискам сюрпризов тоже не было. Поэтому вряд ли будет решено ломать то, что и так неплохо работает.
Скорее, если что и надо менять, так это сложившийся пасьянс парламентских партий. Я бы не исключал того, что в 2026 году мы можем не увидеть бюллетень с привычными участниками, поскольку на политическом поле пройдут слияния и поглощения.
Сейчас ведь много говорят о том, что нынешний созыв Госдумы не всегда работает эффективно. Достаточно вспомнить, как депутаты спешно правили принятый ими днем ранее запрет на гаджеты для военных в зоне боевых действий. Дело в том, что не хватает баланса между лидерами, лоббистами, представителями разных элит и «рабочими лошадками». Ранее, особенно в первых созывах Госдумы, такими «рабочими лошадками» были как раз представители парламентского меньшинства. В частности, работу над новой редакцией уголовно-процессуального кодекса вели депутаты от СПС. Сейчас же вкладываться в избирательную кампанию даже представленных в парламенте партий не хотят ни спонсоры, ни сами кандидаты.
Тем не менее любое переформатирование политического поля является серьезным стратегическим решением. При этом тактически вполне удобно взаимодействовать с нынешним руководством парламентской оппозиции. Так что, вероятнее всего, прогнозы насчет проведения приближающихся выборов в Госдуму по новым правилам все же окажутся преждевременными, а изменения будут происходить естественным путем, и мы увидим их уже после 2026 года.
