Централ закрывается

Фото: baikal-info.ru

Наступил последний день существования психиатрической больницы в селе Александровском Боханского района, традиционно известной в народе как Александровский централ. Сегодня, 27 октября, отсюда вывозят последних пациентов. Их осталось девятнадцать. Все они в ночь с четверга на пятницу отбудут к месту новой приписки — в поселок Лесогорск Чунского района. Последний оставшийся персонал собирает их в путь. Сестра-хозяйка готовит к инвентаризации больничное имущество. Коллектив женский, поэтому сборы проходят эмоционально. Но в этой истории еще рано ставить точку: двум сотням жителей села Александровского, потерявшим работу, похоже, придется требовать, чтобы омбудсмен Валерий Лукин, прежде защищавший права психически больных и добивавшийся закрытия стационара, защитил их права тоже.

История закрытия Александровского централа, точнее психиатрической больницы, которая размещалась в здании знаменитой тюрьмы, где на пересылке сиживали Дзержинский, Фрунзе, Орджоникидзе и другие исторические персонажи, полна драматизма. В 1955 году собственно централ — тюрьму — ликвидировали, отдав насиженное место психбольным. Их отовсюду свозили в областное учреждение здравоохранения № 2, за которым, впрочем, навсегда закрепилось название «централ».

До 2012 года больница работала, а потом лицензию отозвали. Нельзя сказать, что это случилось внезапно. Закрыть ее хотели в семидесятые, но не смогли — некуда было девать больных. В девяностые больницу почти не финансировали. Очень скоро состояние старого централа вообще перестало соответствовать нормам лечебного учреждения. Но если бы лет двадцать назад, когда случился первый пожар в мужском отделении, сразу починили крышу, то все, может быть, пошло бы по-другому, считают старые работники больницы.

Уже в начале 2000-х губернатор Борис Говорин высказал намерение больницу закрыть, но предварительно построить новые корпуса для больных, так как все профильные больницы, в том числе и в других городах области, были переполнены. И уже тогда, больше десяти лет назад, Александровск не на шутку волновался: если закроют больницу, где же тогда работать? И волновался он все время, вплоть до 2015 года, потому что все время пугали: «Закроем, не сомневайтесь!»

А в 2015 году больных начали вывозить в другие больницы. Александровцы поняли, что все серьезно. Другой вопрос: а поняли ли те, кто принял решение о расформировании больницы, насколько все серьезно для жителей села? Впрочем, не только для них, но и для самих больных, которые десятилетиями были привязаны к одному месту и к одним людям. Их увозят из Александровска, но, когда им удается бежать из новых мест, они возвращаются сюда — домой, ибо другого дома они не знают.

Уполномоченный по правам человека Валерий Лукин в ноябре 2013 года побывал в централе и ужаснулся условиям пребывания пациентов. Выполняя свой должностной долг, он обратился в прокуратуру, в правительство Иркутской области с заявлениями о недопустимости так измываться над бедными больными. Тогда снова прозвучало страшное слово «закрыть».

— Все писали о нас, но писали только плохое и показывали по телевизору только пугающий внешний вид здания. Конечно, вы, журналисты, сыграли свою роль, — говорит расстроенная старшая медсестра.

Ее поддерживают коллеги-медсестры и санитарки: если бы историю не раздули, может, работал бы себе Александровский психиатрический централ. А ведь они старались: на скудные средства, получаемые от больных (подобного рода учреждения могут получать пожертвования из их инвалидных пенсий), сами ремонтировали палаты, красили коридоры, старались содержать больницу в порядке. И самое главное — больных здесь, с одной стороны, не обижали, а с другой — следили за ними с орлиной внимательностью.

Впрочем, сегодня это все пустые надежды и воспоминания. Здание действительно в плачевном состоянии. Доктор Юрий Маслов, который пятьдесят лет проработал в больнице, выполняя работу заведующего и будучи папой для пациентов, пытался защитить свой персонал, свою больницу, чтобы хотя бы на некоторое время продлить ее существование. Но только не в этот раз. Маслов, придя в 1978 году в эту больницу, еще с порога услышал: в следующем году больница будет закрыта. Вот уж почти пятьдесят лет прошло. Пора…

И никто не спорил бы, если бы вершители судеб — чиновники — тщательнее анализировали проблему. Она состоит из двух частей равной важности. С одной стороны, надо пристроить больных, с другой — сохранить работу для 250 человек. Чтобы избежать социального взрыва — а в 2014 году, казалось, он был неизбежен, — власти обещали построить в селе новую больницу.

— И где больница? — ехидно спрашивают женщины.

Им обещали рабочие места в Иркутске, а также обещали ежедневно возить их служебным транспортом на работу и с работы.

— Ну а потом все, больше вопрос не поднимался никогда…

Они чувствуют себя обманутыми.

— Лукин в последний раз приезжал к нам весной. Мы задавали ему вопрос, что людям делать. Получили ответ, что люди сами могут о себе позаботиться, — сердится Сергей Прохоров, глава местной администрации.

Спасение утопающих, как известно, дело рук самих утопающих. Жена Прохорова, трудившаяся медсестрой в централе, попробовала «спастись», так же как и другие женщины. Выяснилось, что в Иркутске зарплаты медперсонала в разы меньше, чем было обещано, и чуть не вполовину меньше, чем было в Александровске. А ведь не наездишься — далеко, дорого.

— Сосед мой санитаром работал. Теперь в магазине Урика торгует мясом. Люба Михалева — в магазине в Иркутске. А что делать? — разводит руками Прохоров.

— Было так: комиссия за комиссией, депутат за депутатом ехали к нам. А сейчас как отрезало — никого больше централ не интересует. Мы никого не интересуем. Как только начали вывозить больных, так интерес и пропал, — считает Юрий Маслов. Судьба больницы — раскрученный, резонансный вопрос — решилась, а дальше как хотите…

А как хотят александровцы? У санитарки Гали, которая работает в больнице 17 лет, двое детей, мужа нет. Куда ей податься? Какая работа может найтись для Гали? Никакой. В Александровске ее нет. Ехать она не может, потому что мать. Есть в больнице сотрудники — точнее, были до сегодняшнего дня, — которые проработали здесь по 20, 30, 40 лет.

— Многие только здесь и работали. Приходили сразу после училища.

В принципе, можно сказать, что больные, которых увозят в неизвестные края, и персонал, который оставлен в отчаянном состоянии, сейчас наравне.

— Они здесь были десятилетиями, как и мы. Молодые адаптируются, а вот старшие не смогут, — говорит одна из медсестер.

Увезенные уже возвращались к ним — сбегали. Их запретили принимать.

— Один до сих пор где-то тут ходит. Никому и дела нет! — возмущается медработник.

— А кошек не разрешат с собой взять? — подходит с вопросом к медсестрам одна больная.

Ей очень хочется взять с собой в рюкзаке любимицу больницы Марселу.

Первыми из централа перевозили пациентов, которые могли себя обслужить. Под конец — сложных. Перевозили пациентов с большими сложностями. Первых — в уазике, потому что никто не выделил транспорт. Когда привозили, оказывалось, что на месте персонал плохо обучен и что делать с больными, не знает.

Медсестры и санитарки Александровского централа лично наблюдали, в какие условия помещают их бывших пациентов. Где-то условия хуже — из удобств ржавые железные раковины и туалеты на улице, решеток не окнах нет. А где-то и лучше — в Тырети, Первомайском.

Больных (а их содержалось здесь свыше 500 человек) распихали во все углы Иркутской области — от Тайшета до Усть-Илимска. Делалось все быстро, как на пожаре. В итоге кое-где к приему больных были явно не готовы, краска еще не просохла. Далеко не везде были рады новым пациентам — о скандальных ситуациях, связанных с их неожиданным появлением, рассказывали многие СМИ, в том числе и наша газета. Не проще ли было выстроить новую больницу в том же Александровске?..

Между тем здание централа — памятник истории и архитектуры. Если его закроют, то очень скоро от него останутся руины. Никакие сторожа не помогут.

— Говорят, будут топить его зиму… Но они его не удержат. Оно держалось только на нас. Как только мы уйдем, выбьют стекла, а здание растащат.

Сейчас на большинстве дверей замки. Огнетушители уже сданы. Три пожилых доктора, составлявших его штат, уйдут на заслуженный отдых. Юрий Николаевич Маслов подводит итог:

— А что еще сказать? Будем надеяться, что условия там хорошие. Лучше, чем у нас. Мы в последнее время замерзали, честно говоря. Последняя партия уходит. Централ закрывается.