Черное море заросло травой
Русские начали заходить в эти места в XIX веке самоходами; искали, где бы поселиться. Покупали у бурят землю, ставили жилье и хозяйствовали. Бурятские поселения здесь очень древние. Две стоянки в пределах села даже охраняются государством как историческая ценность.
— Вокруг деревни много сухостоя. Это русские крестьяне снимали с больших деревьев кору, чтобы они засыхали и не давали тень на посевы. Русские учили бурят земледельчеству, а те их — скотоводству, — рассказывает Нина Белова, социальный педагог знаменитого Хор-Тагнинского детского дома. По велению души Нина Ивановна — краевед. Она составила целую летопись, облазила каждый угол в родной деревне.
Основной приток населения начался, когда пошла в эти места «каторга», отпущенная на поселение. Острые на язык, каторжники приклеили к здешним местам необычные названия. В 1904 году прибыл в эти места поселенец Антипин, из донских казаков. Он участвовал в походах на Кавказ, хорошо знал Черное море. Выбрал он себе место, выкупил землю у бурята за ружье, женился на его дочери. Место проживания назвал Кавказом, а прилегающее озерцо — Черным морем. Черное море к нашему времени сильно заросло травой. Дети Антипина и его жены-бурятки покинули родные места еще в 30-х годах прошлого века.
В тот же год появился в деревне каторжник Митрошкин. Гнали этап на Сахалин, да случилась эпидемия брюшного тифа среди каторжных. Остановили их в Черемхово. Выжили единицы. Среди выживших был и Митрошкин. Рассудив, что до Сахалина послетифозный наверняка не дойдет, определили власти его на поселение в Хор-Тагну. Митрошкин поселился на полуострове, в месте слияния двух речек — Хорки и Тагны. Полуостровок назвал остроумно — Сахалином, до которого, к счастью, не дошел. Женился на бурятке. Но были супруги бездетны, жена умерла, а сам он, отбыв срок поселения, вернулся в Россию.
Местный интернационал
С 1908 года в эти места поехали плановые — столыпинские — переселенцы. Из Витебской губернии, из-под Могилева. Кучно поселились старообрядцы. Сейчас их потомки проживают на улице Заречной. В соседние деревеньки приехали уфимские татары, немцы, западные украинцы. Так что были в околотке мусульмане, лютеране, протестанты, католики, баптисты.
Хор-Тагна обзавелась двумя отдаленными улицами — на расстоянии нескольких километров от деревни заселили приезжие местечки Патархай и Окинские Сачки. В Окинских Сачках осело шестьсот раскольников поморского типа. У старообрядцев этого типа таинства совершались мирянами-наставниками. К концу 30-х годов старообрядцев-поморцев начали преследовать, репрессировать. С тех пор распространился институт женщин-наставниц, руководивших общинами в отсутствие мужчин.
Сейчас Окинские Сачки пребывают в запустении, несмотря на то, что места там красивейшие: деревенька (а точнее, улица Хор-Тагны) находится на возвышенности по берегу Оки. Река делает здесь многочисленные петли, которые и называются сачками. До 1994 года в Сачках жил фермер. Остались на улице два почернелых дома и крест. — В Сачки все ездят отдыхать. А молодежь придумала новый обычай — повязывать на деревья над Окой ленточки. Повяжешь на «женское» дерево, например на березу, — родится девочка; на «мужское» — на тополь, например, — появится мальчик, — улыбается Нина Белова. Из старых обычаев, говорит она, тоже кое-что сохранилось. Например, кулинарные пристрастия.
— Бабушка моя стряпала гульбишники, варила крупеню и овсяный кисель. В нашей семье едят то же самое. Гульбишники — они оттого так называются, что делали их раньше только на большие собрания гостей. Это пирожки из толченой вареной картошки, внутри — начинка из жареной капусты. Крупеня — суп, в котором только мясо и сечка. Еще очень вкусный молочный суп с крахмальными блинчиками...
Церкви очень не хватает
В начале XX века была отстроена в Хор-Тагне Николаевская церковь — деревянная, по типовому проекту, красивая. Старообрядцы поставили свой молельный дом. У них было и свое кладбище. Староверы долго имели здесь силу. Еще в 20-х годах, когда в местный фельдшерский пункт перевели заларинского доктора, чеха по национальности, старообрядцы объявили ему настоящую войну. Доктор имел богатую медицинскую библиотеку, сам составлял лекарства из трав во времена тотального дефицита медикаментов. Но старообрядцы были против любой официальной медицины. Они устроили гонение на семью доктора, били стекла в его доме и вынудили перебраться в деревню Дмитриевку.
Церковь стояла в целости и сохранности до 1936 года, только внутреннее убранство и иконы были вывезены. Через пару лет сняли колокола и разобрали купол и колокольню. К церкви пристроили здание молельного дома староверов. В том месте, где пристрой присоединили к церкви, дерево из-за сырости начало разрушаться. Церковь стоит и посейчас — на задах магазина, огороженная забором. Года три назад, говорят местные жители, приезжал даже поп, осматривал здание. Вроде как собирались открывать здесь приход. Но с той поры так ничего и не сдвинулось. Наверное, посчитали, что люди не готовы для церкви, предполагают местные.
— Как-то Карповна, глава нашей администрации, собирала подписи: или церковь восстановить, или больницу открыть. Так ни то и ни другое не получилось, — вспоминает местная старожилка, Галина Уварова.
— А священник к вам приезжал, говорят...
— Нет, попа я и не видела. Хотелось бы хоть на попа посмотреть, — сетует Галина Терентьевна.
Сама она из старообрядческой семьи, приехавшей из Белоруссии. Живет на дедовском месте — в старообрядческом местечке Хор-Тагны, которое называется Заречка. Но тут уж разницы в вере нет — когда возраст подходит, хочется к ней просто ближе быть.
— А я вспоминаю вот что: времена, когда иконы да кресты на дорогу выбрасывали. Я как-то иду по Заларям, вижу: крест лежит небольшой, но и не маленький. Я тогда не подобрала — постеснялась, что люди скажут: мы, мол, выбросили, а она из грязи подняла. Пакетика никакого не было, чтобы его спрятать. А сейчас бы и так подняла, в руках бы несла, не постеснялась.
Патроната больше нет
После того как отшумели революция и Гражданская война, в Хор-Тагне началась созидательная жизнь. В тридцатых открыли колхоз «Искра». Прокормиться было трудно, и колхозникам разрешали иметь до гектара земли. Но сеять разрешалось только картошку, овощи и бобы. Свиней можно было иметь сколько хочешь, корову — одну, а лошадей выращивать единолично запрещали. Колхоз в Хор-Тагне был очень слабенький, и скоро он стал отделением Тыретского совхоза. Тогда же стали промышленно рубить лес, а во время войны начали сплавлять его по местным рекам. Лесозаготовительная деятельность стала основной на многие годы.
Сейчас «градообразующим» предприятием в Хор-Тагне является детский дом. Если бы не открыли его в 1995 году, то, говорят местные, деревня стала бы такой же, как все окружающие — депрессивные и полупустые, а то и вовсе нежилые.
Детский дом в Хор-Тагне никогда не был мертвым казенным учреждением, и этим он прославился по всей области. Именно здесь был поставлен хороший эксперимент: массово отдавать детей в семьи на патронат. Практика патроната началась в 2004 году. Детей забирали в семьи либо только на выходные, либо под опеку. Педагоги контролировали детей и родителей, оказывали всяческую помощь. Государственным опекуном оставался директор. Дети начинали чувствовать себя причастными к семье и по совершеннолетию выходили из казенного учреждения приспособленными и открытыми большой жизни.
Сейчас под патронатом находятся 14 детей — из тех, что забрали ранее. Как нам стало известно, больше детей под патронат в Хор-Тагне не отдают. Очень жаль. Говорят, желающие в деревне есть, за десятилетие практика принимать у себя дома сирот стала здесь хорошим делом.
Светлана Михеева, «СМ Номер один». Фото Сергея Игнатенко